Голос струился, обволакивая и баюкая в невидимых воздушных потоках. Внезапно он оборвался. Негромкий стук.

— Пожалуй, блистательная, сегодня вы будете в розовом.

Надо иной склонился мужчина. Тонкой кисточкой он увлеченно красил мне губы. Увидев, что я открыла глаза златовласый красавец просиял.

— Лита, ты вовремя проснулась. Я только что собирался заняться твоими глазами. Сделаю все, как ты любишь — немного кармина в золото.

Я напрягла горло, пытаясь закричать, но смогла издать лишь тихое шипение. Слизистая саднила, даже сглатывать слюну было больно.

— Не стоит перенапрягаться, моя любимая. Я позволил себе небольшую вольность и напоил тебя чахраном с местными добавками. Чудеснейшей средство, если надоест лежать неподвижно, просто избавься от него с помощью флера.

Он лукаво посмотрел на меня, взмахнул длинными ресницами и спросил:

— Не хочешь? Тогда продолжай лежать и получать удовольствие от нашего общения. Если что-то захочешь сообщить, шепчи, я услышу.

Сид снова запел. Он восторженно всматривался в мое лицо, наносил мазок за мазком, краску за краской, менял кисточки. Иногда Шиелдирах, а этот сумасшедший певец-гример был знакомым мне весенним сидом, прикасался к моей щеке горячей ладонью и стоял, подрагивая от удовольствия, закрыв глаза и наслаждаясь моим страхом.

Я уже догадалась, что принимают эмоции сиды через непосредственный контакт, пьют яркие чувства как лакомые коллекционные напитки. Не сказала бы, что страха во мне становилось меньше. По-моему, сейчас я могла нагенерировать ужаса на армию сидов.

Я смотрела на наркоманящего консорта и желала ему лопнуть от переизбытка ощущений.

— Лита моя, — открыл он глаза, сияющие зелеными нечеловеческими искрами, — сегодня ты особенно великолепна. Сколько чувств ко мне. Почему же ты еще вчера была столь холодна?

— Я не Лита, — прошептала я.

— Что? — он склонился ниже, почти касаясь моих губ заостренными, полупрозрачными на кончиках ушами.

— Я не твоя Лита.

До сих пор прекрасное лицо мгновенно исказилось, превратившись в пугающую, уродливо искусственную маску.

— Ты все противишься мне, — сказал консорт, — командовать любишь. Издеваться. Стерва.

И меня ударили по щеке. Хлестко. Не столько больно, сколько издевательски.

— Зола, — обратился сид куда-то в сторону, куда я не могла повернуть голову, — доделай остальное, я устал. Как начнет двигаться — позови меня и приступим. Лита давно заслужила хорошего урока. В прошлый раз она так чудесно целовала мне ноги, может быть сегодня повторим.

Он царственно кивнул, роняя из рук кисточки, тут же со стуком раскатившиеся по полу. И исчез с моего поля зрения.

Белый потолок немного качнулся, меня усаживали. Загорелый мужчина крепкого телосложения аккуратно подбил вокруг меня подушки, взял со стоящего рядом столика какие-то небольшие предметы и начал надевать мне их на уши. Седой ежик волос не сочетался с грубоватым, но молодым лицом. Судя по военной выправке и цинизму, мне не посчастливилось встретиться с наемником, пробиться к зачерствевшей душе которого, будет очень трудно.

— У сиятельного наметанный взгляд. Но даже такая девушка не стоит риска.

Он осмотрел меня и покачал головой. Я тоже опустила глаза. Роскошное платье из розового струящегося шелка почти идеально облекало мое тело.

К моему удивлению, военный присел рядом и стал спокойно красить мне ногти. Ноготок за ноготком.

— Я не Лита, — прошептала снова, надеясь быть услышанной.

— Знаю, — спокойно кивнул мужчина.

— Он ошибается.

— Бывает, — согласился мужчина, продолжая сосредоточенно наносить прозрачный лак.

— Вы меня убьете?

Он остро мазнул по мне взглядом и опять занялся своей непростой задачей.

— Если будешь умницей, ничего с тобой не случится. Тебя напоили какой-то дрянью из их запасов, чтобы без лишних истерик привести в нужный вид. Потом он тобой немного покомандует, просто делай все, что скажет, это не сложно. А когда наиграется…, - мужчина улыбнулся и повернулся ко мне стороной, где глаз закрывала черная повязка, — будешь ласкова со мной и моим напарником — даже заплатим. Все эти тряпки тебе оставим. Еще сама попросишь остаться. Твоя жизнь в твоих руках, Лита.

— Я не…

— Ты — она, прими это и все будет хорошо. Привыкай.

Он поднес к моему лицу небольшое зеркало в витом серебряном окладе. Я моргнула, вглядываясь, и брови сами поползли вверх.

Зеркальная поверхность показывала… фэйри. Красивую девушку с утонченным лицом, обрамленном волнами золотых блестящих волос. Пряди волос специально заведены за уши, открывая длинные накладки. Подводили только глаза, мои прежние, человеческие, серые. Возвращая себе изначальный облик, я зачем-то поменяла и их.

— Красавица, да? — довольно спросил меня Зола и быстро оглянулся на дверь.

В комнате кроме нас сейчас никого не было. Я лежала на кровати под тяжелым атласным балдахином со сборками и золотыми кистями. Безвольной марионеткой, которую одели, накрасили и приготовили к чему-то унизительному.

Мне только что сейчас грубо лгали, обещая жизнь за послушание. Судьба привела меня в логово весеннего извращенца, одевающего человеческих девушек под фэйри. И, насколько я помнила, в полицейских сводках не было освобожденных или сбежавших. Только погибшие. Зола обманывал меня. В отличие от сида, человеческая природа позволяла лгать. Да только я прекрасно знаю истинное положение дел.

Надо, чтобы он ушел, тогда я постараюсь скинуть блокиратор, который оставили на мне. Это означало, что похитители не снимали с меня белье. Хоть какое-то облегчение.

Стены были обиты пористыми квадратами, совершенно не соответствующими своим современным видом остальному пышному декору.

Меня неожиданно прижали к кровати, и жесткие обветренные губы поцеловали, словно впечатывая. Запах табака с привкусом чего-то резко химического вызвал резкую тошноту.

Как же я была зла. На свою глупость и бесшабашность. На фэйри, относящихся к людям как к разменной монете. На людей, так же пренебрегающих себе подобными.

— Отличная будет ночь, — мечтательно сказал наемник.

— Пить, — прошептала я, — принеси мне пить.

Глава 32. Попытка к бегству

— Пить не принесу, — мягко ответил Зола, — это часть послушания. Будешь старательно выполнять все указания хозяина, красавица, он даст тебе немного попить.

Как мило.

— А какие будут указания? Если я буду знать и лучше подготовлюсь, сиятельному это понравится?

— Сама узнаешь, — наемник взял блеск для губ и тщательно, даже слишком дотошно замаскировал следы своего недавнего контакта, — лучше, когда неожиданно. Ты главное, не подавляй волнение, если начнешь переживать — отпусти свои чувства на всю катушку. Хозяину это понравится. И он тебя раньше к нам отпустит.

Даже не хочу спрашивать к кому это — «к нам».

Добираться до этой фазы в приключении я не планирую. И не только потому, что все к купели ведет, а умирать я больше не собираюсь. Конечно, никакого желания попасть в череду неуправляемых и бесконечных перерождений у меня нет, так что любители острых ощущений пусть идут в воду без меня.

Но дело даже в этом. Я в принципе не собираюсь подчиняться консорту и тем более кормить царственного вампира своим личным ужасом.

Дальше слушать напыщенную болтовню служки смысла не было. В любой, даже крошечной помощи он отказывал, а время уходило. Поэтому я просто закрыла глаза и перестала реагировать.

Консорт приказал позвать «когда она начнет двигаться», значит выжидают период завершения действия парализующих препаратов. И мне нужно это время провести без соглядатая.

Трогать сложно уложенный волнами фэйри-шелк платья осторожный Зола поостерегся, поэтому меня больше не касались. После нескольких вопросов, недовольных хмыканий и бессмысленного блуждания по комнате, наемник вышел с о словами:

— Дура! Через полчаса ты начнешь вспоминать обо мне и звать на помощь.